Меняем страну на Газету. Новую, а ещё лучше - совершенно свежую...
Умом Россию не понять,
Аршином общим не измерить:
У ней особенная стать —
В Россию можно только верить.
Аршином общим не измерить:
У ней особенная стать —
В Россию можно только верить.
olga1982a (16 октября, 10:44) — обобщил dipkorБыков - о присуждении Нобелевской премии Муратову
Не стой под страной. Нобелевскую премию мира получил главред «Новой газеты» Дмитрий Муратов, с чем его поздравляем!
Идея «Муратова в президенты» была бы превосходна: просто так объявить свободу нельзя, нужен переходный период и компромиссная фигура. Он идеальный системный игрок с опытом руководства сложной структурой, находящейся под постоянной угрозой. Он не радикал, умеет договариваться, обладает огромным авторитетом в России и на Западе, [и вообще,]и вообще если бы в задачи России действительно входило спасаться – лучшей фигуры было бы не придумать.
Путь из редакторов и даже журналистов-расследователей в политики первого ряда во всем мире весьма короток. При Муратове «Новая газета» стала, по выражению Олега Хлебникова, не столько лучшей, сколько единственной, и это не столько ее заслуга, сколько проблема. И Россия при нем стала бы если не лучшей, то единственной в своем роде, а это и есть ее идеальная роль. Как и в «Новой», в ней было бы не слишком много денег, но все они тратились бы на дело, а не на понты. В ней было бы интересно, а это главное. У ее жителей было бы чувство общего дела, сплачивающее куда лучше, чем чувство осажденной крепости. И ее сотрудники – или, как принято писать в «Новой», соучастники – любили бы ее. При этом, как и сотрудники, они нередко говорили бы о Муратове вещи отнюдь не комплиментарные. Но его бы тоже любили, и это чувство вполне можно перенести на страну.
Как «Новая» противопоставлена системе и радикальной оппозиции, так и Россия противопоставлена Востоку и Западу, неповторимо своеобразна, и главным ее эксклюзивом являются уникальные люди – их производством она и занята. Так что для спасения страны Нобелевская премия Муратова – уникальный шанс, и лозунг, придуманный для его кампании Аббасом Галлямовым, – «Время собирать камни», – вполне привлекателен.
Проблема только в том, что Россия совершенно не хочет спасаться; что ее власть и население трогательно едины в этом нежелании, в неготовности жить иначе, в отказе от нового исторического усилия. Они уже хором согласились не переламывать самоубийственную тенденцию, которая примерно со времен Николая I тут одна и та же. А становиться на пути у страны, из года в год последовательно делающей наихудший выбор, способен либо безумец, либо самоубийца. У меня пока нет оснований видеть в Муратове того или другого, как нет и никаких оснований предполагать, что Россия намерена спасаться. Она может либо тормозить, как при Путине, либо ускоряться, как при предыдущем политическом нобелиате Горбачеве, но вектор движения сменить не может и не хочет.
Это ведь примерно как времена года: летом, когда все шумит, и зимой, когда безмолвствует, жизнь остается одним и тем же процессом, о конечной цели которого лучше не напоминать. И если у нас никогда не будет счастливой страны, пусть в ней останется хотя бы хорошая газета.
Идея «Муратова в президенты» была бы превосходна: просто так объявить свободу нельзя, нужен переходный период и компромиссная фигура. Он идеальный системный игрок с опытом руководства сложной структурой, находящейся под постоянной угрозой. Он не радикал, умеет договариваться, обладает огромным авторитетом в России и на Западе, [и вообще,]и вообще если бы в задачи России действительно входило спасаться – лучшей фигуры было бы не придумать.
Путь из редакторов и даже журналистов-расследователей в политики первого ряда во всем мире весьма короток. При Муратове «Новая газета» стала, по выражению Олега Хлебникова, не столько лучшей, сколько единственной, и это не столько ее заслуга, сколько проблема. И Россия при нем стала бы если не лучшей, то единственной в своем роде, а это и есть ее идеальная роль. Как и в «Новой», в ней было бы не слишком много денег, но все они тратились бы на дело, а не на понты. В ней было бы интересно, а это главное. У ее жителей было бы чувство общего дела, сплачивающее куда лучше, чем чувство осажденной крепости. И ее сотрудники – или, как принято писать в «Новой», соучастники – любили бы ее. При этом, как и сотрудники, они нередко говорили бы о Муратове вещи отнюдь не комплиментарные. Но его бы тоже любили, и это чувство вполне можно перенести на страну.
Как «Новая» противопоставлена системе и радикальной оппозиции, так и Россия противопоставлена Востоку и Западу, неповторимо своеобразна, и главным ее эксклюзивом являются уникальные люди – их производством она и занята. Так что для спасения страны Нобелевская премия Муратова – уникальный шанс, и лозунг, придуманный для его кампании Аббасом Галлямовым, – «Время собирать камни», – вполне привлекателен.
Проблема только в том, что Россия совершенно не хочет спасаться; что ее власть и население трогательно едины в этом нежелании, в неготовности жить иначе, в отказе от нового исторического усилия. Они уже хором согласились не переламывать самоубийственную тенденцию, которая примерно со времен Николая I тут одна и та же. А становиться на пути у страны, из года в год последовательно делающей наихудший выбор, способен либо безумец, либо самоубийца. У меня пока нет оснований видеть в Муратове того или другого, как нет и никаких оснований предполагать, что Россия намерена спасаться. Она может либо тормозить, как при Путине, либо ускоряться, как при предыдущем политическом нобелиате Горбачеве, но вектор движения сменить не может и не хочет.
Это ведь примерно как времена года: летом, когда все шумит, и зимой, когда безмолвствует, жизнь остается одним и тем же процессом, о конечной цели которого лучше не напоминать. И если у нас никогда не будет счастливой страны, пусть в ней останется хотя бы хорошая газета.
| Браво! Свежая мысль. Помня уроки Альенде! |
-
-
впечатлен(а)
-
02 
04 
06 
08 
10 
12 
14 
16 
хочу пить
